aunt_millicent в Средневековые подкаблучники и святой ИосифМалькольм Джонс в своей бессмертной книге "The Secret Middle Ages", среди прочего, рассказывает и об изображениях мужчин, занимающихся женской работой. Оказывается, в английском есть даже слово соответствующее – cotquean – означает и мужеподобную женщину, и "обабившегося" мужчину. Причём имеется в виду не то, что он как-то особо изнежен или его манера одеваться, но именно неподходящие мужчинам занятия – прясть, варить кашу, мыть посуду. Вот, например, как этот трудолюбивый гражданин в переднике из собора в Беверли:
Эти бедолаги обычно не только делают за жену её работу, но и получают от неё трёпку:
Смысл вполне ясен – перед нами изображение "неправильного" порядка вещей, перевёрнутого мироустройства. А правильно, конечно же, когда жена прядёт, убирает и получает от мужа внушение.
Любопытно, что в определённый момент в компанию к подкаблучникам попадает и святой Иосиф. В своей статье "Breikocher Josef" Мартин Уолш рассказывает о том, как муж Девы Марии из почтенного старца превратился в комическую фигуру в немецких рождественских пьесах, что нашло своё отражение и в изобразительном искусстве. Для нынешнего зрителя Иосиф Обручник с картины Конрада фон Зёста выглядит умилительно, но для современников художника это был главным образом юмористический мотив:
Высокое звание святого Иосифа – nutritor Domini – пародийно обыгрывается в многочисленных, главным образом немецких, изображениях Рождества. А в популярных пьесах рассказывается, как Иосиф ворчливо покоряется Деве Марии, когда Она просит его сварить каши, молоко у него убегает, но в конце концов Младенец накормлен. В некоторых вариантах он и трём волхвам предлагает сварить каши.
(Это изображение святого Иосифа на алтаре из Любека позаимствовано из блогаmmekourdukova)
В некоторых шпилях Иосиф играет роль какого-то клоуна – жалуется на насморк, никак не может развести огонь, а разведя, оглушительно чихает, и огонь снова тухнет. Он использует свои дырявые чулки, чтобы завернуть в них Младенца и покачать Его:
Наконец, он сушит пелёнки у огня – дань этой традиции отдал даже Босх, превративший, впрочем, незатейливый юмор в нечто мрачное:
Мотив Иосифа с кашей стал настолько популярен, что в 1556 г. в сборнике Якоба Фрея рассказывается о неучёном священнике, который всю рождественскую проповедь построил на нём:
"…и чтобы мороз не убил Его, Иосиф закутал Его в свои старые чулки и сварил Ему хорошую, густую швабскую овсянку. С её помощью он вырастил из дитяти сильного мужчину. Иисус никогда не болел, пока евреи не распяли Его – тогда уж Ему пришлось умереть".
Но я так думаю: эти невежественные немцы пусть смеются, а на самом деле святой Иосиф всем мужчинам подаёт прекрасный пример и, можно считать, освящает новую модель гендерного поведения!
Эти бедолаги обычно не только делают за жену её работу, но и получают от неё трёпку:
Смысл вполне ясен – перед нами изображение "неправильного" порядка вещей, перевёрнутого мироустройства. А правильно, конечно же, когда жена прядёт, убирает и получает от мужа внушение.
Любопытно, что в определённый момент в компанию к подкаблучникам попадает и святой Иосиф. В своей статье "Breikocher Josef" Мартин Уолш рассказывает о том, как муж Девы Марии из почтенного старца превратился в комическую фигуру в немецких рождественских пьесах, что нашло своё отражение и в изобразительном искусстве. Для нынешнего зрителя Иосиф Обручник с картины Конрада фон Зёста выглядит умилительно, но для современников художника это был главным образом юмористический мотив:
Высокое звание святого Иосифа – nutritor Domini – пародийно обыгрывается в многочисленных, главным образом немецких, изображениях Рождества. А в популярных пьесах рассказывается, как Иосиф ворчливо покоряется Деве Марии, когда Она просит его сварить каши, молоко у него убегает, но в конце концов Младенец накормлен. В некоторых вариантах он и трём волхвам предлагает сварить каши.
(Это изображение святого Иосифа на алтаре из Любека позаимствовано из блога
mmekourdukova)В некоторых шпилях Иосиф играет роль какого-то клоуна – жалуется на насморк, никак не может развести огонь, а разведя, оглушительно чихает, и огонь снова тухнет. Он использует свои дырявые чулки, чтобы завернуть в них Младенца и покачать Его:
Наконец, он сушит пелёнки у огня – дань этой традиции отдал даже Босх, превративший, впрочем, незатейливый юмор в нечто мрачное:
Мотив Иосифа с кашей стал настолько популярен, что в 1556 г. в сборнике Якоба Фрея рассказывается о неучёном священнике, который всю рождественскую проповедь построил на нём:
"…и чтобы мороз не убил Его, Иосиф закутал Его в свои старые чулки и сварил Ему хорошую, густую швабскую овсянку. С её помощью он вырастил из дитяти сильного мужчину. Иисус никогда не болел, пока евреи не распяли Его – тогда уж Ему пришлось умереть".
Но я так думаю: эти невежественные немцы пусть смеются, а на самом деле святой Иосиф всем мужчинам подаёт прекрасный пример и, можно считать, освящает новую модель гендерного поведения!
